Сергей Кравцов возглавляет Министерство просвещения, которое курирует работу школ и колледжей, с января 2020 г., а в мае 2024 г. был переназначен министром, когда кабмин обновлялся. Под его руководством ведомство занялось созданием единого образовательного пространства, за счет которого содержание школьных программ становится одинаковым по всей стране и синхронизируется с вопросами основного государственного экзамена (ОГЭ) и единого государственного экзамена (ЕГЭ). В интервью «Ведомостям» Кравцов рассказал, как в этом году прошел ЕГЭ, и поделился планами министерства по восполнению острого дефицита педагогических кадров. По данным Минтруда, дополнительная потребность в школьных преподавателях к 2030 г. составит около 200 000 человек. Привлекать педагогов Минпросвещения намерено за счет новой системы оплаты труда, которая тестируется в трех регионах. По словам Кравцова, зарплата у учителя «средняя по экономике, но внутри регионов есть очень сильная дифференциация». Задача ведомства – установить единые требования к зарплатам педагогов на федеральном уровне.
– Выпускники школ сейчас сдают ЕГЭ. Для самих школьников и их родителей это очень волнительный период. Какие особенности, нюансы есть в этом году?
– Открою небольшой секрет. Моя дочка Полина сдавала ЕГЭ. Я ей сказал перед экзаменом: надо быть уверенным в себе. Неважно, какой результат будет. И самое главное: надо до конца экзамена успеть проверить всю работу. Никаких не должно быть шпаргалок. Никаких мобильных телефонов. Никакого списывания. Главное – спокойно прийти на экзамен, сдать его. И тот результат, который будет, – вот он и будет.
К сожалению, средства массовой информации нагнетают ситуацию. И когда Полина вышла из пункта проведения экзамена, она мне позвонила и сказала: «Папа, вот то, что пишут в СМИ и социальных сетях, и то, что происходит в пункте, – это два разных мира». Вокруг ЕГЭ очень много...
– ...информационного шума.
– Да. Почему он происходит? Потому что это объективная процедура в системе образования, от которой зависит в том числе будущее школьников. Но если посмотреть, как эта процедура проходит, то становится ясно, что организация ЕГЭ продумана до мелочей, что создает спокойную атмосферу для выпускников. А в этом году и родители могли стать общественными наблюдателями на экзамене. Я с [вице-премьером] Дмитрием Николаевичем Чернышенко посетил пункт сдачи ЕГЭ по русскому языку в Нижнем Новгороде – мы увидели абсолютно спокойный экзамен.
В каждом пункте сдачи ЕГЭ есть медицинский кабинет. Задания распечатываются непосредственно в аудитории, везде установлено видеонаблюдение. Если ребенок готов, если он уверен в себе и хорошо учился, то обязательно сдаст экзамен и в зависимости от результатов может поступать в тот или иной вуз. А когда ребенок не учился, когда родители не уделяли должного внимания воспитанию или переводили на домашнее обучение не понятно какого качества или в какие-то частные школы – вот отсюда и возникает напряжение. При этом я не умаляю всех достоинств частной системы образования.
– В СМИ и соцсетях довольно часто встречается мнение, что система ЕГЭ «отупляет» детей. Вам есть что возразить людям, которые до сих пор не поняли все ее преимущества?
– К сожалению, у нас до 2020 г. фактически каждая школа учила по своей программе, а на ЕГЭ спрашивали абсолютно по-другому. Отсюда, собственно говоря, эти разговоры. Какие-то школы давали ученикам программы сильные, какие-то – недостаточного уровня. С учетом того что у нас порядка 40 000 школ, мы понимаем качество этих программ. Учебников по истории было более 50, по математике – более 100.
Сегодня ситуация кардинально поменялась. В 2021 г. мы реализовали поручение президента, вернули содержание образования в образовательные стандарты. Дальше на основе этих стандартов в 2022 г. мы утвердили единые образовательные программы. Потому что мало сказать, чему обучать, важно еще назвать количество часов на изучение той или иной темы. Раньше школы сами планировали время. И были программы, в которых на Великую Отечественную войну отводилось всего три урока, а блокаду Ленинграда школы могли не изучать.
Содержание образовательных программ синхронизируется с ЕГЭ и ОГЭ, чтобы школы готовили детей именно к тому, что будут спрашивать на экзамене. Средний балл ЕГЭ – около 61, по естественно-научным предметам – 60,9 балла, это свидетельствует о хорошем качестве подготовки российских школьников.
Сегодня ЕГЭ для нас – это маркер, иллюстрирующий качество российской системы образования. Приведу несколько цифр. Доля выбравших ЕГЭ по математическим и естественно-научным предметам к 2030 г. составит 35%, плановое значение на 2025 г. – 32%. Мы отмечаем стабильный интерес к предметам естественно-научного цикла. Особенно заметный рост по профильной математике – 30 000 человек. По математике и естественно-научным предметам растет не только средний балл, но и доля высокобалльников. Но что не менее важно – стабильно снижается доля не преодолевших минимальный порог.
Программы разрабатываются на федеральном уровне учеными, методистами, в том числе с участием учителей. Тем самым мы сформировали единое образовательное пространство, в котором четко говорится, например, какие произведения нужно изучать по литературе: преимущественно наши, отечественные. Потому что раньше школы могли давать на изучение зарубежную литературу, которая может заложить немножко другие ценности.
Плюс разрабатываются государственные учебники. Права на государственные учебники принадлежат государству. Такая система была в Советском Союзе.
– А почему было принято решение сначала разрабатывать единый учебник именно по гуманитарным предметам, а не по техническим?
– По техническим тоже принято решение. Об истории неоднократно говорил президент России, и у нас было поручение еще от 2012 г. о единых учебниках по истории. Поэтому первым государственным учебником стал именно он. Плюс в учебнике 11-го класса по истории нужно было отразить вопросы новейшей истории, начало и причины специальной военной операции.
– Достигла ли существующая система образования такого уровня, чтобы у нас стобалльники появлялись без репетиторов? Могут ли дети сегодня на 90–100 баллов сдать экзамен, не привлекая дополнительных педагогов?
– Для поступления в вузы нашей страны достаточно среднего балла, который демонстрируют школьники по итогам каждого года. Для нас важнее не обучить стобалльников, а чтобы как можно меньше было детей, не набравших минимальный порог. Вот наша задача. Очень важно, чтобы мы давали качественное образование каждому ребенку.
Сколько будет стобалльников, столько и будет. Конечно, лучше, чтобы больше было. Понимаете, принцип системы школьного образования заключается в том, что чем более едина система, тем лучше результат она дает. В отличие от системы профессионального образования – она дает лучший результат при большей дифференциации.
– Система ЕГЭ постоянно меняется. Наступит ли такой момент, когда все остановится и станет стабильным?
– Отчасти вы правы, изменения были связаны с нестабильностью содержания образования. Как только мы совместили содержание образования с тем, что спрашивают на экзаменах, процесс стал стабильнее.
– Федеральный институт педагогических измерений разрабатывает практические задания для ЕГЭ по химии и физике. Возможно ли в целом обеспечить все пункты проведения ЕГЭ одинаковым лабораторным оборудованием?
– В рамках национального проекта «Образование» достаточно большое количество оборудования уже было поставлено, в том числе в сельские школы. Появились центры «Точка роста», кванториумы. Но наука продолжает развиваться, образовательные стандарты совершенствуются, уточняется содержание и практическая часть предметов, а также появляются новые дисциплины. Отсюда возникает потребность в оборудовании для школ. Поэтому ежегодно на эти цели выделяется 4 млрд руб. В следующем году будут выделены средства на оборудование кабинетов физики, изо и музыки.
Очень важна практическая часть. В свое время, когда я руководил Рособрнадзором [2013–2017 гг.], мы приняли непростое, но абсолютно оправданное решение – проводить информатику с использованием компьютеров. Раньше не было четко установленного критерия, какое оборудование должно быть в кабинете физики, химии и биологии. Это все решалось фактически на уровне школ. Единственное исключение – новые школы. Мы построили 1600 новых школ с 2019 г. И мы, конечно, будем синхронизировать перечень [оборудования] в том числе с практической частью в предметах естественно-научного цикла на ЕГЭ.
– К какому году планируется закончить оснащение?
– Полное оснащение и приведение школ в нормативное состояние – к 2030 г.
«Нужно думать о стимулировании компаний, которые развивают детские лагеря»
– Вы разрабатываете стратегию развития образования. Расскажите в общих чертах, каких нам изменений ждать?
– Стратегия развития образования нужна для того, чтобы не было каких-то резких изменений. Потому что нам, честно говоря, изменений очень хватило в 1990-е гг., когда они диктовались извне. Я сам свидетель того, как эти изменения нам навязывались Всемирным банком и Фондом Сороса.
– В школьном образовании?
– Да. В 1990-х гг. был проект Всемирного банка, который влиял на школьное образование, создавал издательство школьной литературы. И проектом продвигалась идея, что школа должна воспитывать потребителя. А воспитание нравственности, внутренних качеств человека, переводилось только на уровень семьи. Ушли от единых федеральных программ в школе, запустили примитивизм в содержании программ, произошел перекос от естественно-научного обучения в сторону гуманитарного, так называемой гражданственности. Перевели систему оплаты труда на уровень школ – это проблема номер один, о которой сегодня говорят учителя.
Поэтому в стратегии с учетом опыта и ошибок принимаются государственные решения, которые позволят их не допустить снова. Кроме того, стратегия отвечает на те вызовы, перед которыми стоит наша страна и система образования. Задачи Минпросвещения в стратегии: усиление воспитательной работы, интеграция технологий в образовательный процесс, обеспечение равных возможностей для всех детей независимо от места проживания, а также подготовка кадров для технологического лидерства страны.
Мы должны ответить на вопрос, как использовать искусственный интеллект: может ли он превратить процесс обучения в профанацию или, наоборот, поможет создать новые методики обучения, поможет в работе с детьми с ограниченными возможностями здоровья?
Другая проблема – демографический фактор. По данным Росстата, ожидается уменьшение количества школьников. Поэтому мы не должны совершить те же ошибки, когда передавали детские сады, например, в коммерческий сектор. Очень важно сохранить все объекты в системе образования, потому что за спадом пойдет рост.
Еще один вопрос – дети мигрантов и их обучение в школах. Хотим мы этого или нет – это факт.
Информационная война, с которой сталкивается наша страна, – это тоже вызов. Мы на него отвечаем с помощью системы воспитательной работы: проведение уроков «Разговоры о важном», поднятие флага и исполнение гимна, введение должности советника директора по воспитанию. Но информационная война никуда не денется после нашей победы в специальной военной операции. Она будет продолжаться.
– То есть мы должны, по сути, сделать школу активным участником процесса воспитания личности?
– Уже этот процесс начат. В 2020 г. воспитание вернулось в школы, был принят соответствующий закон. И очень много было нареканий – нам говорили, что мы вводим политинформацию вместо уроков «Разговоры о важном». Сегодня они представляют собой неформальное общение учителей со школьниками, когда педагоги отвечают на те вопросы, которые интересуют ребят.
Советники по воспитанию – это молодые ребята, многие из них прошли обучение в «Артеке» и привносят его технологии в школу. Еще один вызов – это цифровые технологии. Когда ребенок, условно говоря, с трех лет погружается в планшет. Зайдите в любой ресторан или спуститесь в метро и посмотрите, что делают там дети, когда едут с родителями.
– И что делать с этим?
– Здесь одними запретительными мерами не обойтись. Нужно вести работу в том числе и с родителями. И давать школьнику возможность развиваться в соответствии с его возрастом. Не в цифровой среде, а в реальной. Общаться с родителями, со сверстниками, играть на свежем воздухе, заниматься физкультурой, спортом и т. д. Большая роль в воспитании отводится системе дополнительного образования.
Мы сегодня разрабатываем такие рекомендации для родителей: от рождения ребенка до его 18-летия. Расписываем фактически каждый месяц жизни: куда пойти ребенку, какие сказки почитать, какие мультфильмы можно посмотреть и т. д. Чтобы родители были уверены, что ребенок, достигнув совершеннолетия, получил качественное образование и имеет нравственные ориентиры, которые ему помогут в жизни.
– В марте этого года Минпросвещения утвердило новую программу воспитательной работы в летних детских лагерях. В ней большое внимание уделили традиционным духовно-нравственным ценностям. Не вызовет ли отторжение у детей такое количество воспитательной работы во время отдыха? Не считаете ли вы чрезмерным поднятие флага России почти каждое утро лагерной смены?
– Согласен, что здесь не должно быть перегибов и формализма. На мой взгляд, пионерская организация этого не смогла преодолеть. Мы свидетели тех событий, когда массово рвали комсомольские билеты, сжигали и открещивались. Потому что формализм угнетает человека. Мы, напротив, делаем так, чтобы ребенку было интересно.
Я объясню простым примером. Примерно четыре года назад я спросил в «Артеке»: почему флаг не поднимают в лагере? Мне сказали: «Ну вот не принято было. Мы были под киевским режимом». Я говорю: «Давайте попробуем. Сделаем таким образом: в «Артек» приезжают самые умные и талантливые дети, между ними есть определенная конкуренция. Давайте найдем самого умного и талантливого ребенка, которому дадим возможность поднять флаг как привилегию, как приз за что-то. И все остальные будут стремиться стать лучшими». Так мы и сделали. И для них это честь.
Вот в чем секрет: во внутренней мотивации ребенка. Поэтому очень важно нам выстроить так систему поощрения, наград и мотивации, чтобы это было ребенку по душе, чтобы он этого действительно хотел.
У нас сегодня конкурс на должность советника директора по воспитательной работе в школе – три человека на место. Как раз их задача, чтобы создать эту атмосферу в школе, чтобы детям было интересно.
– Еще одна ошибка 1990-х гг. – передача зданий загородных лагерей под рестораны и отели. Сейчас у нас 80% лагерей – пришкольные. Какие планы у Минпросвещения по увеличению количества загородных лагерей?
– Мы остановили снижение числа загородных лагерей, для этого принят соответствующий закон о запрете перепрофилирования детских лагерей (в конце 2022 г. – «Ведомости»). В рамках тех компетенций, которые мы имеем на федеральном уровне, у нас строится новый лагерь в Печорах Псковской области, мы строим большой новый лагерь «Солнечный» на тысячу мест в «Артеке». Многое зависит от самих регионов.
Ключевым механизмом по увеличению мест в загородных детских лагерях является программа «Восстановление и развитие до 2030 г. в субъектах Российской Федерации организаций отдыха детей и их оздоровления». Она предполагает увеличение количества мест, в том числе для детей с ограниченными возможностями здоровья и детей-инвалидов, ремонт и приведение в нормативное состояние инфраструктуры детского отдыха.
В 2023 и 2024 гг. на реализацию программы из средств федерального бюджета выделено 2 млрд и 3 млрд руб. соответственно. Участие в программе приняли 58 субъектов, в них построено 177 жилых модулей, капитально отремонтировано 33 столовых и медицинских пункта. Это позволило создать дополнительные условия для ежегодного организованного отдыха более 100 000 детей. Кроме того, в 2024 г. на территории 13 субъектов за счет их собственных средств и средств частных инвесторов построено 48 жилых модулей на 1103 места.
Что касается новых лагерей, это очень непростая задачка. Она требует дополнительного финансирования. Решение здесь, наверное, кроется в привлечении частного бизнеса. В советское время не все детские центры и лагеря были в структуре государства, часть из них была в структуре организаций. У государства же тоже ограниченный ресурс. Поэтому здесь нужно думать в том числе и о стимулировании компаний, которые развивают детские лагеря и центры.
– Как могут выглядеть эти привилегии?
– У нас есть удачный опыт с федеральным проектом «Профессионалитет», когда компаниям предоставляется налоговый вычет за частные вложения в учреждения среднего профессионального образования (СПО).
– В марте Госдума приняла закон об упрощении ОГЭ в трех пилотных регионах, которым предполагается увеличить количество поступающих в техникумы и колледжи. Есть ли у вас оценка, насколько вырастет прием в учреждения СПО в пилотных регионах в 2025 г. в сравнении с 2024 г.?
– В целом у нас растет количество поступающих в колледжи, за исключением Москвы, Санкт-Петербурга и Липецкой области. Потому что как-то в сознании родителей и самих детей укоренилось, что нужно получать только высшее образование. Москве и Петербургу нужны рабочие кадры с учетом оттока мигрантов, развития малого и среднего бизнеса, без рабочих специальностей очень сложно развиваться экономике.
И поэтому введена такая возможность. Обратите внимание на колледжи: сегодня они просто суперсовременные, произошел бум СПО. Уровень школьного образования высокий и в Липецке, и в Санкт-Петербурге, и в Москве. Это решение никак не повлияет серьезным образом на качество образования – просто даст дополнительную возможность школьникам еще раз подумать по поводу СПО.
Мы уже видим по ходу текущей приемной кампании, что действительно ситуация меняется. Но дождемся итогов пилота.
«Направление нашей работы – это защита учителя»
– Кажется, нам еще очень далеко до того, чтобы профессия учителя стала уважаемой. Когда это изменится?
– Хочется, чтобы как можно быстрее это произошло. У нас достаточно много мер было инициировано в Год педагога и наставника. Мы убрали из закона «Об образовании» уточнения, что учителя якобы оказывают услугу. Думаю, что здесь нужно по многим направлениям работать. И мы работаем. Создан закон, по которому пожаловаться на учителя можно только через комиссию. Потому что мы видим определенное давление на преподавателей.
Зарплата у учителя – средняя по экономике, но внутри регионов есть очень сильная дифференциация. Это последствия того, что каждая школа сама устанавливает свои зарплаты. Есть случаи, где в школе оформлено чрезмерное количество завучей, и понятно, что деньги в таком случае уходят на административный персонал, а учителям остается меньше. Поэтому наша ключевая задача – навести порядок в системе школьного образования. Тогда мы сразу увидим дефициты, как деньги перераспределить, в том числе на повышение зарплат учителей.
Условия труда очень важны. Это и социальные гарантии – у нас много программ в регионах по обеспечению жильем, льготы на оплату коммунальных платежей, особенно в сельских школах, это все действует. Направление нашей работы – это защита учителя. Второй момент – оплата труда, нормирование нагрузки на учителя, повышение его статуса в обществе. Этот процесс не быстрый, шаг за шагом в этом направлении мы идем.
– С травлей в школах сталкиваются не только ученики, но и сами учителя. Спам-рассылки, розыгрыши и угрозы со стороны недобропорядочных школьников уже стали обыденностью для педагогов. Видит ли эту проблему Минпросвещения и как ведомство собирается ее решать?
– Здесь ключевое – сама система воспитания школьников. Потому что если так воспитаны сами дети, то что дальше говорить? Мы сейчас будем вводить оценку поведения. Это тоже будет определенная защита в том числе и учителя. По крайней мере это будет серьезный сигнал для родителей.
Давайте еще раз уточним: оценка поведения – это не ограничивающий инструмент для тех, чье поведение нуждается в коррекции. Это в первую очередь поощрение учеников, чье поведение – хороший пример для остальных учащихся.
– Как скоро такая оценка появится?
– С 1 сентября 2025 г. в ряде школ Новгородской, Ярославской, Тульской областей, Луганской Народной Республики, Чеченской Республики, Республики Мордовии и Ленинградской области планируется начать апробацию системы оценивания поведения учащихся. В пилотных регионах будет отобрано по 10 образовательных организаций. Оценки за поведение в пилотных школах предлагается выставлять с 1-го по 8-й классы обучения. Выпускные классы не задействованы, чтобы не провоцировать напряженность с учетом необходимости подготовки к экзаменам.
Пилотным регионам будут предложены три формы оценивания поведения на выбор: пятибалльная («отлично», «хорошо», «удовлетворительно», «неудовлетворительно». – «Ведомости»), зачетная («зачет» или «незачет». – «Ведомости») и трехбалльная шкала («образцовое», «допустимое», «недопустимое». – «Ведомости»).
Мы сейчас к этому очень аккуратно подходим, здесь не нужны какие-то поспешные решения. Сможет ли оценка нести и дисциплинарную функцию или помогать выявлять и профилактировать сложные ситуации – покажет пилот.
– С 2027 г. в России планируется запустить новую систему оплаты труда педагогов. По какой формуле предполагается рассчитывать зарплату школьных учителей?
– 70% зарплаты – это базовая часть, 30% – стимулирующая. Будет четко определено, за что выплачиваются стимулирующие надбавки. Сегодня это, как мы уже говорили, отводится на откуп школы и не всегда учителя понимают, что будет стимулирующей выплатой. И зачастую такие выплаты носят субъективный характер. Нам важно, чтобы была объективная картина. Поэтому это главный принцип – установление на федеральном уровне единых требований к системе оплаты труда, чтобы не было самовольства в начислении заработной платы.
Минпросвещения ведет подготовку к пилотному проекту по оплате труда учителей в трех субъектах – Владимирской и Сахалинской областях и Удмуртской Республике. Для отбора пилотных территорий Минтрудом России были разработаны критерии, в основе которых заложены охват образовательных организаций различных типов, месторасположение (городская и сельская местности), уровень средней заработной платы с наименьшими и наибольшими значениями и др.
Реализация пилотного проекта запланирована на 2025 г., планируется утвердить новую модель в 2026 г. и запустить во всех регионах страны начиная с 2027 г.
– Будет ли в размере выплат учитываться дефицит преподавателей по конкретной специальности?
– Нет. Зарплата будет зависеть от часов фактической нагрузки учителя, уровня квалификации, результатов работы.
– В конце мая Минпросвещения представило словарь государственного русского языка. Как ведомство планирует развивать использование этого словаря на практике? Где его будут применять в первую очередь?
– В конце апреля 2025 г. распоряжением правительства был утвержден список нормативных словарей, справочников и грамматик, фиксирующих нормы современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации. В него вошли четыре словаря – орфографический, орфоэпический, толковый и словарь иностранных слов. Сфера применения словарей обширна. Это и система образования, и юридическая практика, и средства массовой информации, и многое другое.
До 1 сентября 2025 г. будет завершена разработка и других нормативных словарей – расширенной версии толкового словаря, фразеологического словаря, словарей синонимов, антонимов, паронимов, омонимов, топонимов, сокращений и аббревиатур.
